Публикации

The Open. Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен

Наверное, некоторым иногда кажется, что они поняли гольф. Может быть, даже покорили его. То ли за эту уверенность, то ли за какие-то еще прегрешения, гольф жестоко наказывает. Кто его придумал, неизвестно, но он открыл Ящик Пандоры. Мне же кажется, что Гольф сам себя придумал.

Если бы Моцарт перестал сочинять… Если бы Пушкин прекратил писать… Если бы гольф перестал удивлять… Как и тот самый Ящик, который нельзя закрыть, гольф нельзя запретить, хотя лет триста назад пытались. Он — как американская конституция, которая, похоже, и списывалась с книги правил по гольфу, не терпит поправок и неповиновения. Вы делаете малую глупость, и вас за это карают моментально, безжалостно и не вдаваясь в подробности.

Здесь не случается ударов по ногам, никто не говорит грубостей, не бывает неспортивного поведения. По крайней мере, на своем веку я такого не помню, а от благоговейных историков гольфа подобного и вовсе не услышишь. Может быть, такая тишь да гладь, потому что не на кого злиться, кроме себя самого, да на кого-то еще придумавшего эту забаву. А тут уже, как в анекдоте: «Еврей на следующий день после многочасовой молитвы перед «Стеной плача» заявил, что разговор с Богом не наладился. «Как со стеной!» — возмутился он в сердцах».

Ситуация на поле для гольфа до боли похожа. Нет судьи, который может принять неправильное решение. То есть, есть маршалы и энциклопедисты, которые вовремя подсказывают, в какую ситуацию вы попали, но решение принято давным-давно, при составлении правил. Нет противника, который может тебя подставить. То есть, противник имеется, но чтобы хоть кто-то жульничал, или ставил соперника в неловкое положение, или хотя бы неуважительно себя вел, таково вы не увидите. В неприятность может себя загнать только сам игрок. Если вам неудобно бить, значит, предыдущий ваш удар был скверным. Поговорите со стеной, может, поможет.

Игроков, ведущих подобные беседы со стенами, всегда хорошо заметно. Взять хотя бы последний турнир The Open на поле в Королевском клубе Сент-Джордж. Играли, как всегда (то есть, последние лет сто), в июле.

Вот Тайгер Вудз, обращающийся к стене в виде фотографов. Зло смотрит, просит не фотографировать под руку. Нужно быть, конечно, лучшим гольфистом планеты и лидером рейтинга, чтобы фотокорреспонденты отравили тебе жизнь. Больше никто за четыре дня турнира, да наверное, и за весь сезон работой папараци не возмутился. Тайгер в итоге проиграл. Уперся носом в персональную стену, забыл, где калитка, через которую он столько раз проскакивал на больших и маленьких турнирах. «+1» — это на два удара хуже, чем у победителя.

Вот Йеспер Парневик и Марк Роу, гоняя мячики по коврику в гостиничном номере, рассказывают своим стеночкам о том, что их несправедливо дисквалифицировали. Швед и англичанин шли в одной паре, перепутали карточки друг друга, вписали туда свои результаты и расписались, не посмотрев, что они подписывают. Естественно, все знают их результат и понимают, что карточки они перепутали не нарочно, но таковы правила. За подачу неправильной scorecard и подписью под неверным результатом — дисквалификация. Оба возмутились, и некоторые их поддержали в стремлении переписать правила. Старинный и Королевский Гольф Клуб Сент-Эндрюса, как законодательный орган, даже бровью не повел. За несколько веков еще и не такое услышишь. Правила поменять! Совсем с ума посходили! Кстати, Марк Роу, когда сдал неправильную карточку, находился в лидерах.

Вот прошлогодний чемпион Эрни Элс. В этом году сыграл такое же количество ударов, как и победители Открытого Чемпионата десяти и двадцатилетней давности — почетные участники Грег Норман и Том Уотсон. Ветераны, которые как раз никуда не торопились, ничего нового стене рассказывать не собирались. Когда-то они её просто переступали, гиганты. А сейчас, наверное, сил нет. Не царское это дело, поэтому «+6», то есть на семь ударов хуже победителя. А что Эрни? Этот не будет возмущаться и кричать. Одного сдержанного «Вот ты как!», выпущенного сквозь зубы, достаточно.

Самый громкий плач раздавался перед стеной Томаса Бьорна. За четыре лунки до финиша (а это было окончание чемпионата, потому что датчанин шел в заключительной паре сильнейших) он опережал ближайшего преследователя на три удара. Более чем достаточно даже для большего количества лунок, но только не на поле Royal St. George. На пятнадцатой он ошибся на один удар, на шестнадцатой попал в песок и выбрался из него только с третьей попытки, то есть сделал на лунке два лишних удара, на семнадцатой еще одно лишнее движение, и главного приза в виде серебряного кувшинчика для кларета («красненького» по-нашему) как не бывало. «Par», по-русски это значит, ровно. Одного удара не хватило, чтобы хотя бы в плей-офф счастья попытать. Одно слово «ровно».

Опытные стеностроители (китайские, кремлевские, берлинские, израильские) знают, что, сколько не возводи, какую длину не закладывай, все равно кто-нибудь да прошмыгнет. Какой-нибудь новоявленный Гудини. В конце концов, в спорте ради одного такого Гарри все и задумывается. Это как выход из Матрицы. Агенты Смиты, порожденные правилами, то вырастают в виде травы, то растекаются в качестве воды или рассыпаются вместо песка. Казалось бы, только что никакого дерева здесь не было, а сейчас сразу два. Ты дематериализуешься и кибенизируешься и игра поглощает тебя. И только один герой делает правильные движения, набирает верный номер, и выходит победителем. Ради чего? Да ради того, чтобы завтра нырнуть обратно и год за годом разговаривать и разговаривать с несуществующей стеной, а потом говорить: «Я был там, за стеной. Ничего особенного, хотя и славно».

Главная ирония гольфа в этом сезоне в том, что написать о человеке, пересилившем все испытания Открытого Чемпионата, нечего. Это некто Бен Кертис. Безусловно, уже раскопано, где он учился, как он играл в университете, на ком он женат и в каком американском коллективном хозяйстве прозябал, пока не выиграл самый старинный и почетный турнир на свете. Читаю про него и не понимаю, чем можно объяснить его исключительный результат. Да, это было одно из самых трудных полей в истории Открытого Чемпионата. Но почему именно этот новенький сыграл на один удар меньше par, а не кто-либо еще? Он не такой крепкий, как Вудз. Он не такой мудрый, как Элс. Он никогда так часто не подбирался, как Бьорн. Он вообще не такой, как они, потому что его здесь не было еще вчера, и он 396 в рейтинге.

А может быть, это появилось на свет что-то новенькое, придуманное гольфом-Моцартом или гольфом-Пушкиным. Какая-нибудь до мажорная соната или какое-нибудь «К портрету Жуковского».

Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.

Меняем слово «стихов» на слово «побед» и, как всегда, составляем программу действий по гению. По Моцарту, по Пушкину или, если хотите, по Гольфу. Это очень изощренный, порой, жестокий, порой, комичный, но все же очень талантливый автор.

Василий Соловьев, спортивный комментатор «НТВ-Плюс»

Все материалы раздела «Статьи»



И снова навигация

© 2007 Василий Соловьев. Все права защищены.

Создание сайта — Элкос