Биография
Воспоминания Сергея Преображенского. Глава 16
Переезд в Ленинград
В Борисоглебске жили мы на Кузнецкой улице невдалеке от кладбища и дома, где в свое время квартировали Преображенские, мамины родственники.
Преображенские к этому времени подались в Ленинград. Первым туда сквозанул отец Александр, устроился где-то священником. Потом потянулось всё семейство в составе Бориса, Сергея, Клары, Тоси и матери Ларисы. Все они разместились в доме номер 4 по Красноармейской улице в одиннадцатиметровой комнате.
Когда семья обосновалась, дети пошли работать, дома оставалась одна Лариса. Сестры стали переписываться. Писали о разных городских прелестях. Звали в гости.
Мать загорелась поездкой в Ленинград. Лично я не знаю примеров тому, чтобы, поставив себе цель, Сима не добилась бы намеченного. Сколько времени было потрачено на уговоры отца, но знаю лишь одно: мать едет в Ленинград!
Мало ли, долго ли пробыла она в Питере, но вернулась совсем другим человеком: возбужденным, восторженным. Разговоры только о Ленинграде. Прошел год. Она вновь предприняла выезд в Ленинград, на этот раз со мной. Я как-то не запомнил подробностей нашей поездки. Важно только, что вернулась Сима в Борисоглебск с твердым намерением на следующий год уехать из него окончательно.
Зима была потрачена на уговоры Андрея. На следующий год мы, распродав небогатое свое имущество, зарезав кабана и наделав из него домашней колбасы необыкновенной вкусности, выехали в Ленинград.
Шел 1934 год. Уже прозвучал роковой для нашей страны выстрел – убили С.М.Кирова. Первая жертва последующего потом великого террора. Как сказал поэт Евтушенко: «Началась война с народом, на которой мы потеряли миллионы отборных людей». Достаточно стало одного анонимного письма с самым нелепым обвинением, и человека брали. Проходило некоторое время, и человек уходил из жизни – его расстреливали. Но до самого разгара этих ужасных событий оставалось еще года два-три. А пока мы все разместились в 11-метровой комнате, принадлежавшей дяде Боре.
Боря, Сережа, Клара, Тося, Лариса, Сима, Андрей и я на одиннадцати метрах! Спали везде: на кровати, под кроватью, на буфете, за буфетом. И всё равно было весело. Все были молоды, жизнерадостны…
Отец бился как рыба об лед в поисках работы. Наконец, он нашел такую в Ораниенбаумском лесхозе. Туда-обратно несколько часов. Приезжал поздно, только переспать.
Вскоре он отыскал другую работу в самой Лесотехнической академии им.Кирова то ли лаборантом, то ли еще каким небольшим деятелем.
Жить на Красноармейской было невозможно. В поисках жилья отец дошел до Вырицы – пригорода Ленинграда. Сняли там комнату в доме около станции, в 60 километрах от Ленинграда. Каждый день отец отправлялся на работу в Лесотехническую академию. Поезда тогда ходили не с такой скоростью и частотой как сейчас, так что времени на дорогу уходило уйма. 60 километров ехали часа два!
Отцу тогда было 35, матери 30 лет.
Наконец, в один прекрасный день отец пришел радостным. Он нашел дровяной сарай, вернее, на первом этаже дома было организовано хранилище для дров. С самых революционных времен никому и в голову не приходило, что место, где хранятся дрова жильцов целого дома, когда-то было квартирой, или вернее, можно превратить его в квартиру. Долго обивал он пороги всевозможных учреждений, где уговаривая, где подмазывая. Но чудо свершилось. Ему дали разрешение, выбросив дрова, отремонтировать своими силами помещение, превратив его в квартиру.
Мне было уже 13 лет, и помощник из меня был отменный – силен по-деревенски, всё умел. На улице знакомых не было, некуда бежать. Приезжали мы из Вырицы и начинали трудиться от темна до темна. В конце концов, оборудовали однокомнатную квартирку с комнатой метров 18, кухней метра 4,5, прихожей метра 1,5 и туалетом. Всё, как у людей!
В то время однокомнатная квартира, хотя бы такая неказистая, как у нас, в Ленинграде была большой редкостью. Люди жили в перенаселенных коммунальных квартирах, «вороньих слободках» с извечными кухонными скандалами и историями. Мать жила барыней-хозяйкой в своем гнезде.
Отец работал в Лесотехнической академии, кем не помню, но чином незначительным. Оглядываясь назад, я удивляюсь тому, что в страшные тридцатые годы никто из моих родственников не пострадал. Один отец Александр принял за всех на себя удар.
Следующая глава →
Все материалы раздела «Родные и близкие»
