Биография
Воспоминания Сергея Преображенского. Глава 17
Отец Александр в конце жизни
Устроился он священником в Шувалове. Эта церковь сохранилась до сих пор. Мечтали ли прихожане захолустной деревенской церкви, что службу у них будет вести знаменитый дьякон главного собора Петербурга – Александро-Невской лавры отец Александр Преображенский? Он здорово пел. Его внешность героя-любовника, его голос – тенор, не уступающий знаменитостям – снискали ему славу, и немалую, еще до революции. На его службы съезжались меломанки и меломаны из петербургской знати. Голос отца Александра звенел и замирал, вновь обретал металлические ноты, разливаясь под необъятным куполом собора. История доносит, что поклонниц у Александра было великое множество, но умалчивает о том, как он с ними управлялся. В 1917 году ему было лет 35, в 1938 не более 55 лет.
Чтобы оградить своих детей от преследований за духовное происхождение, отец Александр развелся году в 1933 с Ларисой. Стали жить они врозь. Она на 4-й Красноармейской, он в симпатичном домике в Шувалове, возле церкви. Дети в своих анкетах писали, что мать с отцом разведены, и где находится отец, чем он занимается, они не знают. Только таким был путь к высшему образованию для людей «запятнанных происхождением».
Дядя Боря работал трактористом, дядя Сережа сварщиком, тети Клара и Тося в каких-то канцеляриях. Дядя Валя откололся от семьи давно и жил самостоятельно. Мизерные должности, которые занимали мой отец и мои дяди с тетями, оказали влияние на то, что не было у них завистников. О своем происхождении они даже во сне старались не вспоминать. Работали на местах недавно, не имели еще круга знакомств, это-то и спасло, наверное, их от репрессий 1937 года – писать доносы на них было некому.
А дедушка Александр был арестован в 1938 году и препровожден в тюрьму-пересылку в Саратов. Там, где погибал светоч советской науки Николай Вавилов, погиб и мой дедушка – только значительно раньше, еще до войны. Он сидел с будущим секретарем патриарха всея Руси Алексия, и этот секретарь, освободившись, сообщил кое-что о гибели Александра. То ли при переезде, то ли в самой тюрьме он умер от голода и холода. Изнеженный человек, за всю жизнь ничего не державший в руках, кроме молитвенника, зачах в суровых тюремных застенках. Если бы он протянул хоть немного, то мог бы дождаться и освобождения, так как священников начали освобождать, когда стала надвигаться война. Надо было укреплять дух русского народа, поднимать патриотизм, а лучше служителей церкви никто не умел этого делать. Сам патриарх всея Руси Алексий и его секретарь (имени я не помню) были однокашниками Александра. Если бы он не погиб и дожил до освобождения, то, видимо, стал бы одним из руководителей Русской православной церкви. По крайней мере патриарх Алексий в свое время был ниже чином, чем Александр, не служил в таком высоком учреждении, как Александро-Невская лавра и не пользовался такой славой у прихожан. Если бы…
Помню, с бабушкой Ларисой не раз ездили мы в Шувалово к нему на свидание, еще до ареста. Бабушка вела себя как опытный конспиратор, оглядываясь поминутно – нет ли слежки? – пересаживаясь с трамвая на трамвай, по нескольку раз обходя заветный домик, чтобы потом неожиданно нырнуть в него.
Бабушка привозила ему всяческие вкусные вещи, отрывая от своих мизерных крох, экономя на всем и на всех. Дома она питалась только толокном, заваренным на кипятке. Давала мне попробовать, но я не мог привыкнуть к такой мерзости. Это был её продукт.
Дедушка Александр в её подношениях не нуждался. У него на полочках и в шкафу были и балычок, и икорка, но подарки принимал: может быть, пригодятся.
Тогда они мне казались стариками, а ведь несколько лет спустя, когда умерла бабушка, ей было всего пятьдесят! Сейчас, когда я с высоты своих лет оглядываюсь назад, то понимаю, что они были еще молодыми. Но никогда во время наших посещений у них не было желания остаться наедине. Александру, видимо, было достаточно пеструх-прихожанок, а бабушке, затюканной нуждой и толокняной диетой, это, наверное, и в голову не приходило.
Посидев некоторое время, поговорив о том, о сем под моим внимательным оком, дедушка начинал проявлять нетерпение: то ему на службу надо, то еще куда. Бабушка безропотно собиралась, и мы с прежними предосторожностями покидали явку.
Следующая глава →
Все материалы раздела «Родные и близкие»
